"Я не называю искусством всё то, что вы так называете; это всего-навсего механическое воспроизведение, подражание природе или другим людям, или фантазирование, оригинальничанье. Подлинное искусство – нечто совсем другое. Среди произведений искусства, особенно древнего, вы встречаетесь со многими вещами, которые невозможно объяснить, в которых содержится что-то такое, чего лишены современные произведения искусства. Но поскольку вы не понимаете, в чём именно заключается разница, вы вскоре забываете о ней и продолжаете принимать всё искусство за один и тот же вид. Тем не менее, между вашим искусством и тем, о котором я говорю, существует огромная разница. В вашем искусстве всё субъективно: и восприятие художником тех или иных ощущений, и формы, в которых он пытается выразить свои ощущения, и восприятие этих форм другими людьми. В одном и том же явлении один художник может ощутить одно, а другой художник – нечто совершенно противоположное. Один и тот же закат может вызвать в одном художнике радость, в другом – печаль. Два художника могут стремиться выразить одинаковые восприятия совершенно разными методами, в разных формах, или совершенно разные восприятия в одних и тех же формах – в соответствии с теми или иными традициями обучения или наперекор им. И зрители, слушатели или читатели воспримут не то, что хотел передать им художник, не то, что он чувствовал, а то, что в них вызывают ассоциации, связанные с формами, в которые он облекает свои ощущения. Всё субъективно, всё случайно; иными словами, всё основано на случайных ассоциациях – и впечатления художника, и его "творчество" (это слово Гурджиев произнёс с ударением), и восприятие зрителей, слушателей или читателей.

"В подлинном искусстве нет ничего случайного. Это математика. В нём всё можно вычислить, всё можно знать заранее. Художник знает и понимает, что ему нужно передать, и его работа не может произвести на одного человека одно впечатление, а на другого – другое, при условии, конечно, что оба они – люди одного уровня. Она с математической точностью производит одно и то же впечатление.

"Одно и то же произведение искусства вызовет, однако, разные впечатления у людей разных уровней, и люди низшего уровня никогда не получат от него того, что получают люди высших уровней. Это – истинное, объективное искусство. Вообразите какой-нибудь научный труд, книгу по астрономии или химии. Невозможно, чтобы один человек понимал её так, а другой – иначе. Каждый человек, достаточно подготовленный и способный прочесть её, поймёт, что имеет в виду автор, – и поймёт именно так, как это выражено автором. Объективное произведение искусства подобно такой книге, но оно действует и на эмоциональную сторону человека, а не только на интеллект".

— А существуют ли в наше время такие произведения объективного искусства? спросил я.

— Конечно, существуют, – ответил Гурджиев. – Таким произведением искусства является большой египетский сфинкс, равно как и некоторые известные нам творения архитектуры, некоторые статуи богов и многое другое. Есть фигуры божеств и мифологических существ, которые можно читать как книги, но только не умом, а эмоциями – при условии, что они достаточно развиты. Во время наших путешествий по Центральной Азии, в пустыне у подножья Гиндукуша, мы нашли странную фигуру, которую приняли за какого-то древнего бога или демона. Сперва она произвела на нас просто курьёзное впечатление. Однако через несколько дней мы почувствовали, что фигура содержит в себе многое, какую-то большую, полную и сложную систему космологии. И медленно, шаг за шагом, начали расшифровывать эту систему. Она была скрыта во всём – в туловище фигуры, в её руках, ногах, в голове, глазах, ушах – во всём. В статуе не было ничего случайного, ничего бессмысленного. И постепенно мы поняли цель тех людей, которые её воздвигли. Мы начали ощущать их мысли и чувства; некоторые из нас, казалось, видели их лица, слышали их голоса. Во всех явлениях мы схватывали смысл того, что они хотели передать через тысячелетия, и не только смысл, но и всё, что связывалось с чувствами и эмоциями. Это было подлинное искусство!

Меня очень заинтересовали слова Гурджиева об искусстве. Его принцип разделения искусства на субъективное и объективное говорил мне очень многое, хотя я не понимал ещё всего, что он вкладывал в эти слова. Я всегда ощущал в искусстве некоторые подразделения и градации, которые не мог ни определить, ни сформулировать и которые вообще никто не сформулировал. Тем не менее, я знал, что эти деления и градации существуют, и поэтому все разговоры об искусстве, не признававшие таких подразделений и градаций, казались мне пустыми и бесполезными, просто спорами о словах. В том, что сказал Гурджиев, в его указаниях на разные уровни, которых мы не различаем и не понимаем, я ощутил приближение к тем самым градациям, которые чувствовал, но не был в состоянии выразить.
Успенский.

Что такое объективное искусство?

Связано ли как-либо творчество с медитацией?

Искусство можно разделить на две части. Девяносто девять процентов искусства – субъективное искусство. Только один процент – объективное искусство. Девяносто девять процентов субъективного искусства не имеет никакого отношения к медитации. Только один процент объективного искусства основан на медитации.

Субъективное искусство означает, что вы выкладываете вашу субъективность холст, ваши мечты, ваше воображение, ваши фантазии. Это отражение вашей психологии. То же происходит в поэзии, в музыке, во всех творческих направлениях – вы не считаетесь с человеком, который будет смотреть на ваши картины, не считаетесь с тем, что происходит с ним, когда он на них смотрит, это вас совершенно не заботит. Ваше искусство – просто разновидность рвоты. Оно помогает вам, так же, как помогает рвота. Она убирает тошноту, она очищает вас, вы почувствуете себя лучше. Но вас совершенно не заботит то, что случится с человеком, пришедшем посмотреть на вашу рвоту. Его затошнит. Возможно, он почувствует себя больным.

Посмотрите на картины Пикассо. Он великий художник, но только субъективный художник. Смотря на его картины, вы начнете ощущать болезнь, дурноту, что-то в вашем уме станет сумасшедшим. Вы не можете долго смотреть на картины Пикассо. Вам захочется сбежать, потому что картины пришли не из тишины. Они пришли из хаоса. Это побочный продукт кошмара. Но девяносто девять процентов искусства принадлежит к этой категории.

Объективное искусство прямо противоположно. Человек ничего не выбрасывает, он совершенно пуст, абсолютно чист. Из этой тишины, из этой пустоты возникает любовь, сострадание. И из этой тишины появляется возможность для творчества. Эта тишина, эта любовь, это сострадание – качества медитации.

Медитация приносит вас к самому вашему центру. А ваш центр – не только ваш центр, это центр всего существования. Только на периферии мы различны. Когда мы начинаем двигаться к центру, мы одно. Мы – часть вечности, невероятно светлый опыт экстаза, который за пределом слов. Что-то, чем вы можете быть… но очень сложно выразить это. Но огромное желание поделиться этим возникает в вас, потому что все окружающие вас люди ищут тоже самое. И у вас это есть, вы знаете путь.

И эти люди ищут везде, только не внутри себя - где это есть! Вам захочется кричать им в уши. Вам захочется встряхнуть их и сказать им: «Откройте глаза! Куда вы идете! Куда бы вы ни пошли, вы уходите от себя. Вернитесь домой, и придите настолько глубоко в себя, насколько возможно».

Желание поделиться становится творчеством. Кто-то может танцевать. Были мистики – например Джелалудин Руми – все учение которых было не в словах, их учение было в танце. Его ученики сидели рядом с ним, и он говорил: «Тот кто хочет присоединиться ко мне, может присоединиться. Это вопрос ощущения. Если вам не хочется, это ваше дело. Вы можете просто сидеть и наблюдать».

Но когда вы видите человека вроде Джелалудина Руми танцующим, что-то спящее в вас становится активным. Вопреки себе, вы обнаруживаете себя присоединившимся к танцу. Вы уже танцуете, прежде чем осознаете, что вы присоединились к танцу.

И если вы продолжите – и постепенно вы станете все более и более раскованными, все более и более способными – вскоре, вы забудете весь мир. Придет момент, когда танцор исчезнет и только танец останется.

В Индии есть статуи, рядом с которыми вам нужно только сесть и медитировать на них. Просто смотреть на эти статуи. Их сделали медитирующие таким образом, в таких пропорциях, что просто смотря на статую, фигура, пропорции, красота… Все точно рассчитано, чтобы создать похожее состояние в вас. И просто сидя тихо со статуей Будды или Махавиры, с вами произойдут странные ощущения, которые вы не сможете обнаружить сидя рядом с любой Западной скульптурой.

Все Западные скульптуры – сексуальны. Посмотрите на Римские скульптуры: красивые, но что-то создает в вас сексуальность. Они ударяют по вашему сексуальному центру. Это не возвышает вас. На Востоке ситуация совершенно отличается. Статуи вырезаны, но прежде чем скульптор начинает вырезать статуи, он обучается медитации. Прежде чем начать играть на флейте, он обучается медитации. Медитация – абсолютно необходима для любого искусства; тогда искусство будет объективным.

Тогда, просто читая несколько строк хайку, японской формы маленьких поэм – только три строчки, возможно три слова – если вы тихо читаете их, вы удивитесь. Они куда более взрывоопаснее, чем любой динамит. Они просто открывают двери в вашем существе.

Маленькую хайку Басе у меня была вблизи пруда рядом с моим домом. Я так люблю ее, я хотел, чтобы она была там. Так что, каждый раз, когда я приходил и уходил… Басе – один из тех, кого я люблю. Ничего особенного: Древний пруд… Это не обычная поэзия. Она очень изобразительна. Просто представьте: Древний пруд. Лягушка прыгает в него… Вы точно видите древний пруд! Вы точно слышите лягушку, звук от ее прыжка: Плюх.

И затем, все тихо. Древний пруд там, лягушка прыгнула в него, звук от ее прыжка создал больше тишины, чем было до этого. Просто читая это не так, как вы читаете любую другую поэзию, продолжая читать – одна поэма, другая поэма… Нет, вы просто читаете ее и садитесь тихо. Визуализируйте ее. Закройте глаза. Увидьте древний пруд. Увидьте лягушку. Смотрите, как она прыгает в него. Увидьте круги на воде. Услышьте звук. И услышьте последовавшую тишину.

Это объективное искусство.

Басе должно быть написал это в очень медитативном настроении, сидя на берегу древнего пруда, наблюдая лягушку. И лягушка прыгнула. И внезапно, Басе осознал то чудо, что звук углубил тишину. Тишина стала больше, чем была до этого. Это объективное искусство.

Пока вы не будете создателем, вы не найдете настоящего блаженства. Только создавая вы становитесь частью огромного творчества вселенной. Но чтобы быть создателем, медитация – основная необходимость. Без нее вы можете рисовать, но эти картины нужно сжигать, их не нужно показывать другим. Это было хорошо, это помогло вам разгрузиться, но пожалуйста, не загружайте никого. Не представляйте их вашим друзьям, они вам не враги.

Объективное искусство – это медитативное искусство, субъективное искусство – это искусство от ума.
Ошо